Тайны настоящего костюма

Марфа Бубнова

Распечатать
«Иллюзия обмана». Дом-музей К.С. Станиславского.
Вернисаж 25 сентября 2020

О совместной выставке Музея и отделения художников сценического костюма факультета Сценографии ГИТИСа рассказывает заместитель директора Музея МХАТ Марфа Бубнова.

Марфа Николаевна, как благодаря сценографии, костюмам и бутафории, театральное пространство обмана, иллюзии для зрителей и участников спектакля становится реальностью?

Зритель привык, что ему показывают на всех выставках, если речь идет о каком-либо спектакле или творчестве человека, эскизы декораций. Но это только первоначальная задумка художника. Когда декорации появляются на сцене, необходимы различные доработки. На этой выставке мы не обращаемся к эскизам, а говорим о тех профессиях, которые предметно воплощают задумку художника в жизнь на сцене: монтировщиках, художниках по свету, бутафорах, костюмерах. Кроме того, труд этих людей помогает артистам и режиссеру создать нужное сценическое пространство. У нас много лет открыта экспозиция, посвященная спектаклю МХТ «Царь Федор Иоаннович» (1898 г.). Она концептуально вошла в эту выставку, потому что это та же самая иллюзия обмана. В центре стоит трон, который существует только в двух экземплярах — из слоновой кости, в Кремле в Царских палатах, и деревянный, в Музее К.С. Станиславского. Но если бы мы посмотрели на него из зрительного зала, то никогда в жизни бы не догадались, что эта ювелирная работа сделана мастерами по дереву. Здесь находятся, безусловно, и подлинные предметы, которые Станиславский привозил из своих экспедиций, — седло, сапожки, бармы. На выставке представлена выкройка бармы с рисунком Марии Петровны Лилиной, которая всю жизнь ее хранила. Она была необыкновенная кудесница, и в первые годы, когда только создавался Художественный театр, даже шила костюмы. Так работал весь театр, не задумывались, кто из них костюмер, а кто актриса. Главным было — воплотить в жизнь идеи Константина Сергеевича. Он стремился к аутентичности костюмов и бутафории. Но потом он понял, что вид настоящих костюмов не всегда работает на образ персонажа, создаваемый артистом, поэтому их надо каким-то образом видоизменять.

На вернисаже вы рассказывали про концепцию выставки — студенты ГИТИСа, будучи в «одном или нескольких рукопожатиях» от Станиславского, приобщаются к истории театра и перенимают опыт прославленных мастеров. Такой непрекращающийся диалог эпох.

Идея создать эту выставку родилась у нас вдвоем с Екатериной Альбертовной Устиновой, педагогом, доцентом кафедры сценографии ГИТИСа, выпускницей Школы-студии МХАТ. Когда Екатерина Альбертовна видит небольшой кусочек ткани, она сразу же рассказывает удивительную историю, словно пересказывает роман. Мы решили объединить то, что у нас есть в музее с работами студентов. Так возникала задумка показать тех людей, которые начинали в Художественном театре, придумывали технологии работы художников по костюмам, как из дешевой ткани сделать дорогую, как преобразить стеклярус в царское украшение. Мы взяли за основу экспериментальную лабораторию, созданную в 1942 году в Художественном театре Иваном Яковлевичем Гремиславским. Он ратовал за то, чтобы сохранять то, что уже было создано и придумано предшественниками. Пару дней назад я разбирала архив Ивана Яковлевича и увидела поразительную вещь — в разделе, посвященном лаборатории, лежит конвертик с картотекой. Там он описывает людей, которых он встречал на улице во время войны, как они были одеты, что у них было на ногах, в руках. Для чего он вел эти записи? Опять-таки для того, чтобы это сохранилось, и было, откуда по прошествии времени придумывать сценические костюмы. Художник обычно ищет фотографии тех времен. А Гремиславский все фиксировал сам.

В первом зале мы рассказываем про сценическую экспериментальную лабораторию, про людей, которые в ней работали, и показываем исторические предметы. Остальная часть выставки посвящена работам студентов Отделения художников сценического костюма факультета сценографии ГИТИСа. Поэтому на открытии я говорила про одно рукопожатие — многие преподаватели, которые сейчас преподают в ГИТИСе, были знакомы со старейшиной нашего цеха Алексеем Дмитриевичем Понсовым. Я тоже была с ним знакома. И получается, мы с вами за руку поздоровались, и все каким-то опосредованным образом приобщились к Константину Сергеевичу Станиславскому.

Как долго существовала экспериментальная лаборатория?

Она была создана в 1942 и просуществовала до 1959 года. Основу постановочного факультета Школы-студии составляли те люди, которые были через одно рукопожатие от Константина Сергеевича – и Вадим Васильевич Шверубович, ключевая личность на факультете, и Иван Яковлевич Гремиславский, совершенно уникальный человек. Мало того, что он сам оформлял спектакли, он делал копии с работ великих художников для театра, разумеется, не для продажи, и так, что отличить их от оригинала было практически невозможно. Догадываешься только потому, что он оставлял свою подпись. А так, что Кустодиев, что Бенуа, пожалуйста, Иван Яковлевич все мог повторить. И я не исключаю, что именно Гремиславский щедро делился с ними своими идеями.

Поскольку он был частью «качаловской группы», которая в 1919-1922 годы гастролировала по России и Европе, что он привез из-за рубежа?

В то время, конечно, им было уже совершенно не до того – военные действия на несколько лет отрезали значительную часть труппы от Москвы. Понимаете, экспедиции были актуальны, когда начали создавать Художественный театр. Станиславский тогда носил с собой маленькие карманные альбомчики. Сказывалось отсутствие фотоаппарата на заре рождения театра. И он зарисовывал все то, что бросалось в глаза.

Расскажите, пожалуйста, подробнее об экспонатах выставки «Иллюзия обмана».

У нас представлены фотографии театральных мастеров, создававших «иллюзию обмана» для зрителей Художественного театра – Татьяны Борисовны Серебряковой, которая была необыкновенно красивой женщиной, очень строгой, но с большой душой, Фриды (Ирины) Львовны Элияссон – автора книги «Художественная обработка тканей для сцены», заведующего бутафорско-столярной мастерской Германа Григорьевича Лопатина. А Полина Смирнова – удивительный мастер, она занималась только цветами, в частности, для спектакля «Анна Каренина» 1937 года. Мы с вами рассмотрим придворное платье фрейлины, собранное и придуманное Надеждой Петровной Ламановой. Ее костюмы, как говорят, сохранились только в Музее МХАТ и Эрмитаже, потому что она шила также для царской семьи. Можно ознакомиться с литературой, популяризирующей театральные методики для всех театров страны, с образцами росписей ткани, кружева из экспериментальной лаборатории.

В следующем зале помимо аутентичного костюма графини из спектакля 1927 года «Безумный день, или Женитьба Фигаро» и фрейлины из «Анны Карениной», представлены работы студентов ГИТИСа.

Да, мы попадаем в лабораторию студентов, чьи педагоги Анна Сергеевна Рыбакова и Алина Ростиславовна Коржуева обучают их художественной обработке и истории украшения тканей, дают ребятам возможность творить уже с первых курсов института.

Как меняется техника мастеров, влияют ли и на эту сферу инновации?

Екатерина Альбертовна Устинова утверждает, что техника, какой была, такой и осталось. Единственное, если раньше брали бисер, то сейчас скорее выберут стеклярус. Или вместо риса используют крупный бисер, из которого может получиться имитация жемчуга. В предыдущем зале мы с вами видели подлинные, тончайшие кружева, чепчик Марии Петровны Лилиной, а в этом – обратите внимание на прекрасные копии студентов. Если бы мы с вами сейчас сидели в зале, мы бы не поняли, что это имитация. Тут же стоит фигура, собранная из разных студенческих работ. Кто-то сделал воротник, кто-то – ткани, но это все обманки. Посмотрите на набивные ткани – у нас есть рубахи, которые Константин Сергеевич привез для «Снегурочки» (1900 г.), здесь, практически, то же самое, разве что ткань тогда была более качественная. Но рисунок полностью совпадает. А какую точную копию венца XIV века выполнила девочка со второго курса! Конечно, есть современная печать по ткани, 3D-принтеры, различные компьютерные технологии, которые, безусловно, помогают современному театральному производству. Все эти инновации требуют прикосновения руки художника, мастера. Знания старых технологий не исчезают, а остаются в соединении с новыми материалами.

Получается, они должны осваивать одновременно несколько специальностей, уметь работать как с тканями, так и с камнями, деревом.

Да, художники по костюмам должны уметь работать с любыми материалами. Третий зал посвящен японской культуре. Здесь и подлинное кимоно Константина Сергеевича из Алексеевского кружка 1887 года. И кожаная средневековая обувь и кошельки с гравировкой и перфорацией, тиснением, вышивкой сделанной, как принято в театре, вручную, студентами. Можете себе представить, они этим занимаются уже на первом курсе. А значит, какие замечательные у них педагоги, способные обучить ремеслу! Ведь были такие уникальные люди, как Гремиславский, Шверубович, Понсов и другие. Они передавали свои знания нынешним педагогам. Екатерина Альбертовна рассказывала, что А.Д. Понсов учил их, как даже в макете каждый листочек должен быть на своем месте, не искажая идею автора. Рассказывал он это своим студентам на примере декорации Владимира Владимировича Дмитриева в последней сцене «Трех сестер» (1940 г.), когда осенью сестры стоят втроем, и сцена вся усыпана листьями, сделанными из бумаги. И эти листья нужно было раскладывать в определенном порядке, чтобы создать осеннюю атмосферу. Он обучал студентов, не боялся тратить свое время, как их правильно разложить, чтобы в зрительном зале возникла полная иллюзия унылой осени с опавшими листьями.

Здесь представлены и примеры восточной техники батик – роспись по шелку. Благодаря этой технике создается эффект старинной японской ткани.

Значительную часть последнего зала занимают костюмы для дипломного студенческого проекта «Леденец - град» по мотивам «Сказки о царе Салтане». Когда мы продумывали выставку, и я в очередной раз шла по Художественному театру, на моих глазах стали что-то вывозить на большой телеге. И выяснилось, что выбрасывают задник из спектакля «Короля Лира» (2004 г.) японского режиссера Тадаси Судзуки, выполненного живописно-аппликативным способом, который очень напомнил мне стилистику костюмов студентов к спектаклю. Я взмолилась – а можно его оставить? Этот задник в итоге был привезен сюда, в Дом-музей К.С. Станиславского, и согласитесь, что он удачно вписался в концепцию выставки.

Помимо прочего, мы демонстрируем копии образцов кружева XVI и XVIII веков. Я увидела их еще без этикеток и поверила, что это подлинник. Вдруг ко мне подходит молоденькая девочка и говорит – «это не подлинник, это я сделала».

И еще хочу показать вам фотографии – мы сняли руки студентов, будущих творцов, за работой. Я считаю, что это очень символично, потому что у Константина Сергеевича были необыкновенно красивые руки, и все фотографы кроме портретов делали фотографии его рук. Так мы передаем эстафету новому поколению.

Приходите к нам на выставку и познакомьтесь с уникальными творениями театральных мастеров.

Возврат к списку