Труффальдино, Бригелла, Панталоне и Тарталья, как и положено, закольцовывают этот сюжет. Итальянское происхождение всем известной пьесы играется по бокам портала, а самой коробке сцены отдается собственно китайская история. На итальянском этапе режиссер и художник не мудрят: теплые каменные стены, классические балкончики с развешанным для просушки бельем, звуки какой-то тарантеллы — персонажи комедии дель арте поживают себе на солнышке и рассуждают об ужасных нравах в одной азиатской стране. Затем прыгают в гондолу и отправляются в это опасное место. И вот тут начинается нечто невероятное: такого волшебства, обеспеченного бешеной фантазией постановщиков и отточенной техникой исполнителей, мы давненько в отечественном кукольном театре не видывали.
Водная гладь — а все происходит на воде, Китай ведь страна рисовая — сделана, вероятно, из ткани, методом «жалюзи». Но нет этого впечатления колышущейся тряпки, беды школьных кружков и, увы, большинства театров, а есть непостижимый, таинственный и опасный водный простор. На нем гондола наших итальянцев, только что бороздившая каналы Венеции, незаметно превращается в джонку, пущенную на волю коварной Хуанхэ. По нему снуют туда-сюда или величественно проплывают утлые лодчонки рыбаков или пышные «плавсредства» богачей. Из волн выныривают отрезанные головы несчастных женихов Турандот, продолжающие, лишившись тел, что-то выкрикивать. Качаются кусты камышей, плывет гильотина, на пути срубающая очередную башку, возникают «водные гребешки», напоминающие спины диковинных и хищных рыбин. Здесь сложились все компоненты многосложного зрелища, хочется сказать, скрупулезно технически выверенного, но мешает наличие во всем этом какого-то бесшабашного детского драйва. Обычно, за драйв и энергию прощают технические огрехи, а за безупречную «сделанность» отпускают иные грехи, вроде скуки, отсутствия эмоции и проч. Здесь же сошлось всё. Действие построено как стремительная смена эпизодов. Все время что-то движется — то параллельно рампе, то перпендикулярно. Все время меняется свет, его палитра необычайно богата: элегические тона, таинственный мрак, кровавое зарево, беспечная синева… «Турандот» — сказка страшная, и создатели спектакля для взрослых этого не скрывают, временами от происходящего на сцене становится по-настоящему зябко. Дозы смешного, необходимые и предусмотренные у Гоцци, здесь рассыпаны в деталях: от любовной страсти и решимости идти до конца у Калафа выкатываются из орбит шарики глаз; головы из-под ножа гильотины вылетают, как капустные кочаны; «итальянцы» позволяют себе актуальные апарты, вроде шутки про пенсионную реформу… Впрочем, последнее — это пустяк, мелкая дань традиции. Создатели спектакля явно были сосредоточены на решении другой задачи — воплотить роскошную фьябу, максимально задействовав изначально заложенную в ней театральность.
Тростевые куклы, сделанные из легкого бамбука, здесь выполняют поразительные вещи. К примеру, вообразите сухонькую женскую ручку, держащую изящный китайский чайник и наливающую из него чай в не менее изящную чашечку. Или другую ручку, в которой зажаты палочки, подцепляющие китайскую лапшу. Не менее впечатляют физиономии действующих лиц: итальянцы фактурны и простодушно милы, лицо ногайского принца Калафа грубовато и исполнено гордости, лик жестокой принцессы тонок, завораживающе красив и вместе с тем явно отдает гиньолем, Тимур, отец Калафа — старец в духе восточных гравюр.
Спектакль таков, что уже сама по себе работа, то есть труд — режиссера, художника, изготовителей декораций и кукол, актеров, которые их водят и озвучивают, художника по свету, автора музыкального оформления — становятся в нем смыслообразующим фактором. Вот, господа, что такое хороший театр. Вот, каких качеств, умений, каких интеллектуальных и материальных затрат он требует. Это хорошая памятка обывателю, любящему нынче посудачить о театральных делах, но понятия не имеющих о том, чего во всех смыслах стоит талантливо сделанное сценическое произведение.
Фото предоставлены музеем ГАЦТК им. С. В. Образцова
